Николай Гоголь смотрел на литературу, как «на особый род „служения земле своей“»

1 апреля 2020

«Он стремился осуществить свою общественную стоимость не в определённой узкой среде, а в громадном объединённом всероссийском целом, представителем которого являлось государство. Выражением этого стремления и были его помыслы о службе и его взгляд на литературную деятельность… как на особый род „служения земле своей“, равносильный государственному», – так сформулировано профессиональное кредо Гоголя в издании «Письма Д. Н. Овсянико-Куликовского» (1907) из фонда Президентской библиотеки.

1 апреля 2020 года исполняется 211 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя – классика русской литературы, автора «Ревизора», «Шинели», «Мёртвых душ» и других гениальных произведений. В обширной коллекции Президентской библиотеки «Н. В. Гоголь (1809–1852)» представлены его прижизненные издания, а также исследовательские материалы середины XIX – начала XX века, авторы которых пытаются истолковать жизнь писателя, проанализировать самые известные и спорные его произведения. Кроме того, на портале Президентской библиотеки можно ознакомиться с редкими изобразительными материалами, такими как альбом «Портреты Н. В. Гоголя» (1909), который предваряют два наброска Ильи Репина, связанные с драматическими минутами жизни писателя.

Н. В. Гоголь родился в 1809 году в Полтавской губернии, в семье небогатого помещика. «Отец его, Василий Афанасьевич, был человек очень неглупый, необыкновенно остроумный, много видавший и испытавший на своём веку, неистощимый балагур и рассказчик. В Васильевку беспрестанно собирались близкие и дальние соседи, гостеприимный хозяин радушно угощал их произведениями малороссийской кухни и потешал рассказами, приправленными солью чисто малороссийского юмора. Тут-то, среди этих соседей, нашёл Николай Васильевич прототипы своих Афанасиев Ивановичей, Иванов Никифоровичей, Шпанек, Голопузей и прочая, и прочая», – рассказывает писательница А. Анненская в книге «Н. В. Гоголь» (1891), представленной в электронном фонде Президентской библиотеки.

Ребёнок рос в любви и заботе. В Нежинском лицее Николай Гоголь лучше всех писал сочинения, играл на сцене, был избран редактором журнала «Звезда», который издавали лицеисты.

Но было в нём что-то, запрятанное очень глубоко в душе, за что ровесники прозвали его «таинственным Карло» и что он мог открыть только в письмах к матери: «Через год вступаю я в службу государственную…», – пишет Гоголь не как о рутине, а как о чём-то самом заветном, «благородном на пользу отечества». И подразумевается под этим... писательская деятельность. Мечты Гоголя раскрываются в «Письмах Д. Н. Овсянико-Куликовского»: «От ранней юности, – пишет Гоголь, – у меня была одна дорога, по которой я иду. Я был скрытен только потому, что не был глуп: вот и всё!». В издании «Опыт обзора материалов для биографии Н. В. Гоголя в юношескую пору» (1902) историк литературы Пётр Заболотский приводит мнение одного из учителей: «Гоголь был талантлив, но не узнан школой».

Окончив гимназию в 1828 году, Гоголь едет в Северную столицу. В 1829 году выходят в свет «Вечера на хуторе близ Диканьки». Пушкин был первым, кто в печати приветствовал свежую, переливающуюся всеми красками беллетристику молодого автора. Заметили его и другие собратья по перу. Увлечённость украинскими традициями раскрыла в Гоголе талант этнографа и историка, чему посвящена работа Бориса Соколова «Гоголь-этнограф» (1910), электронная копия которой доступна на портале Президентской библиотеки.

Читатели ждали от дебютанта продолжения этой лёгкости и очарованности жизнью. Но из-под его руки выходили местами реалистически минорные, местами сатирические повести «Нос», «Тарас Бульба», «Шинель» и др. Последняя, согласно версии литературного критика Нестора Котляревского, помещённой в книге «Николай Васильевич Гоголь» (1909), родилась «из канцелярского анекдота о каком-то чиновнике, страстном охотнике за птицей, который необычайной экономией и неутомимыми усиленными трудами сверх должности накопил сумму, достаточную на покупку хорошего лепажевского ружья рублей в 200». После пропажи заветного оружия  он лёг в постель и уже не вставал; «он схватил горячку. Только общей подпиской его товарищей, узнавших о происшествии и купивших ему новое ружьё, возвращён он был к жизни».

Значение этой повести в истории нашей словесности особенное, отмечает Нестор Котляревский. «Она – первый по времени и один из самых законченных опытов того рода произведений, которые затем были очень распространены и имели большую общественную ценность. Это – страничка из истории „униженных и оскорблённых“, тех самых, которых после Гоголя принял писатель Фёдор Иванович Достоевский».

Пушкин привлёк Гоголя к активному сотрудничеству в «Современнике». Александр Сергеевич, как известно, подсказал молодому дарованию сюжеты «Ревизора» и «Мёртвых душ». Однако общество оказалось неспособным принять его смелые новаторские произведения, поставленные на сцене Императорского театра в Петербурге.

Драматург Иван Щеглов в издании «Подвижник слова: новые материалы о Н. В. Гоголе» (1909) пишет «Недавно я попал в Александринский театр на „четырёхсотое“ представление „Ревизора“ Гоголя… В антрактах гремели оглушительные аплодисменты, по окончании залу охватил настоящий ураган восторга; из лож махали платками, а когда потушили газ, кто-то из райка басом возопил: „Автора!“». «Бедный, многострадальный автор „Ревизора“!» – восклицает автор и напоминает, что происходило на тех же самых подмостках 65 лет назад… «Это был невыносимо мучительный вечер для несчастного автора! Уже после первого акта недоумение было написано на всех лицах, словно никто не знал, как должно думать о картине, только что представленной. Недоумение возрастало с каждым актом. Избранная публика негодовала: „Это – невозможность, клевета и фарс…“»

Не лучшая судьба, как известно, выпала и на долю «Женитьбы» Гоголя на первом представлении на сцене того же театра…

Большинством своих современников Гоголь был воспринят как классическая фигура писателя-сатирика. Сам он с горечью осознавал это и писал в «Авторской исповеди» (1847): «Я не знал ещё тогда, что моё имя в ходу только затем, чтобы попрекнуть друг друга и посмеяться друг над другом».

Иного Гоголя – религиозного мыслителя и публициста – современники увидели, когда были опубликованы «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847), вызвавшие бурную полемику в литературном мире. Так, например, Котляревский в книге «Николай Васильевич Гоголь» сокрушается, что «художник-бытописатель превратился в моралиста-проповедника». Николай Побединский в раритетном исследовании «Религиозно-нравственные идеалы Н. В. Гоголя» (1900) пишет о том, что критики того времени с величайшей нетерпимостью отнеслись к тому, что Гоголь, их великий Гоголь, «глава натуральной школы», осмеливается верить в какого-то Бога… Виссарион Белинский даже панически предвещал: «На этом пути ожидает его неминуемое падение…»

Защитил писателя князь Пётр Вяземский, друг Пушкина, отметив, что некоторые места в книге могут стать вровень с лучшими образцами отечественной прозы. «Везде виден человек, который духовными исследованиями над собой и жизнью доискался многого и дошёл далеко», – отмечает Вяземский. На сторону защитника Гоголя встали Пётр Чаадаев и Аполлон Григорьев, который счёл публикацию переписки мужественным поступком, равного которому не было в русской литературе.

На Гоголя это «мучительнейшее писательское иго – отодвинутое во времени признание – ложилось с особенной тяжестью», – замечает Иван Щеглов в исследовании «Подвижник слова: новые материалы о Н. В. Гоголе».

Со временем у писателя стали появляться признаки душевного нездоровья, и в состоянии резкого обострения он в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года сжёг рукопись второго тома «Мёртвых душ» (сохранились в неполном виде лишь пять глав). Утром 21 февраля (по старому стилю) 1852 года Гоголь скончался.