Президентская библиотека оцифрует книги по философии и эстетике, переданные Российским институтом истории искусств

В числе девяти книг – «Великая Россия. Религия. Культура. Политика» (2007), «Последнее царство (Русская православная цивилизация)» (1998), «Образ мира. Искусство в культуре XX века» (1991), «Художественный образ и реальность. Опыт эстетико-искусствоведческого исследования» (1985), «Проблема жанра в современном киноискусстве» (1985), «О специфике киноискусства» (1978), «Лики России. Очерки русского философского кино» (1998), «Русская красота. Основы национального эстезиса» (2003), а также повесть-воспоминание «Александровский сад» (2013) с включённым в это издание полилогом в развитие главных тем Достоевского и эссе на историко-философские темы.

Первая из перечисленных выше – и главная – книга известного петербургского учёного посвящена России как духовной, культурной и художественной реальности. В отличие от евро-атлантической цивилизации, созидающей (или разрушающей?) себя на постхристианской территории, отечественная культура по-прежнему остаётся в православном духовном поле вопреки всем революциям модерна и постмодерна, – убеждает автор и сосредоточивает своё внимание на философских, исторических и социальных аспектах рассматриваемого материала.

Этому исследовательскому труду предпослано три эпиграфа, в том числе категоричное пушкинское заявление: «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал».

Поскольку автора в данной работе интересуют прежде всего пути русского духа и мысли, то он изначально обращается к их вершинам – великим именам, в творчестве которых Россия воплощала и осмысляла себя в XIX веке. Первым таким национальным мыслителем, поставившим все основные вопросы русской историософии, был Пётр Яковлевич Чаадаев.

«Чаадаев задумывался там, где другим всё было ясно, но благодаря его «задумчивости» предметом философской науки стала сама Россия – уже на пороге Европы», – пишет Казин. Известно, что Чаадаев воевал с Наполеоном в 1812 году, дошёл до Парижа – и вернулся оттуда буквально поверженным Европой, уровнем её цивилизации. «Кажется, он принял её – вполне, впрочем, по-русски – за земной рай: во всяком случае так можно заключить из чтения его «Философических писем» (1831)», – продолжает автор «Великой России». Однако сводить историю и смысл существования государства к неудачным заимствованиям, по мнению Казина, есть духовная слепота. Русское общество это поняло, у Чаадаева почти не было сторонников, но лучше всех ему ответил Пушкин:

«…Нет сомнения, что схизма отъединила нас от остальной Европы, но у нас было своё особое предназначение. Это Россия, это её необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. <…> Нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех».

Арбитром и провидцем в этом споре в книге Казина выступает один из крупнейших русских мыслителей Х1Х века Константин Николаевич Леонтьев. «Как философ и культуролог, Леонтьев обладал жёстким характером словодействия, т. е. называл вещи их именами, – пишет профессор. – Если идеалом христианской жизни провозглашается святость, а не комфорт, то надо и жить в соответствии с идеалом, а не юлить перед творцом. «Христианские святые были и при турках, а при бельгийской конституции не будет и преподобных», – вот одновременная тревога Леонтьева и его ответ на вопрос «что делать?».

В качестве противопоставления дрейфующей к постмодернистскому кризису Европе берётся «Русская идея» из книги философа Владимира Сергеевича Соловьёва с одноимённым названием: «Русская идея, исторический долг России требует от нас… обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трёх органических единств, Церковь, государство и общество, безусловно свободно и державно. Восстановить на земле этот верный образ Божественной Троицы – вот в чём русская идея».

Русский путь – «по ту сторону» западничества и славянофильства, национализма и космополитизма», резюмирует автор «Великой России». Россия способна взять на себя духовное преодоление кажущихся неразрешимыми цивилизационных, социальных и национальных противоречий. «Это во многом делает её страной будущего, способной сохранить мир для человека и человека для Творца».

Президентская библиотека определяет одним из стратегических направлений развития включение в свой контент монографий и авторефератов на соискание учёных степеней авторов, работы которых имеют особую общественную ценность. Научные труды Александра Казина – из их числа, в них содержится многое из того, что способно сделать нашу страну воистину великой мировой Державой.