Эллинист Николай Гнедич – в фонде Президентской библиотеки

13 февраля 2019 года исполняется 235 лет со дня рождения Николая Ивановича Гнедича (1784–1833) – поэта и прозаика, оставившего нам свой перевод «Илиады», достойный подлинника. Раритеты Президентской библиотеки рассказывают о творчестве Гнедича, его участии в литературном процессе своего времени, отношениях с собратьями по перу.

Родился Николай Иванович в Полтаве в семье небогатого помещика с казачьими корнями. Образование, полученное в Полтавской семинарии и в Харьковском коллегиуме, позволило ему в 1800 году поступить в Московский университет. Однокашники впоследствии вспоминали, что Николай Гнедич «был замечателен неутомимым своим прилежанием и терпением, любовью к древним языкам». Гнедича выделяли глубокий интерес к древней эллинской культуре и особый энтузиазм в изучении греческого языка – всё это подготовило его к работе над переводом «Илиады», которой было отдано более 20 лет жизни.

Не окончив университетского курса, Николай Иванович переехал в Петербург и поступил на службу в департамент народного просвещения на должность писца. Она позволяла ему заниматься параллельно собственным творчеством. В литературную среду столицы Гнедич вошёл как переводчик пьес Дюси и Шиллера. Драма Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» и более поздний перевод «Танкреда» Вольтера обогатили репертуар русских театров и принесли Гнедичу широкую известность.

В начале 1800-х годов появились первые его стихи в столичных журналах: «Общежитие» в «Северном вестнике» и «Перуанец к испанцу» в журнале «Цветник». Первое – политически заострённое переложение философской оды французского поэта Тома; второе – оригинальное произведение Гнедича, являющееся одним из наиболее ярких и вольнолюбивых произведений русской гражданской лирики начала XIX века. Белинский в своё время писал, что в этом произведении «некоторые стихи замечательны энергиею чувства и выражения».

В сборнике Гнедича «Плоды уединения» автор предстаёт сразу как поэт и как прозаик, демонстрируя свободное владение словом. Так, в главе «Весеннее утро» он передаёт всю палитру пробуждения мира: «Убегают чёрные тени ночи – румяная заря начинает блистать на краю небосклона, зыблющийся луч солнца пробуждает всю природу: восходит благотворное солнце, пламенное злато стелется по полям. Цветы раскрывают свои чашечки и кажут солнцу кристальныя перла прохладной утренней росы; ароматный пар роз оживляет зелёный атлас листочков».

Своё отношение к базовым ценностям он передаёт в главе «Добродетель», обращаясь к ней напрямую: «Добродетель! Если ты хочешь осчастливить землю, то будь душою тех, которые управляют ею, и тех, которые её просвещают: управляй волею Царей и Философов!».

Будучи дружен с поэтом пушкинской плеяды Батюшковым, он пишет в предисловии к его сборнику «Опыты в стихах и прозе», с которым можно ознакомиться на портале Президентской библиотеки: «В двух книжках помещены почти все произведения г. Батюшкова в стихах и прозе, рассеянные по разным периодическим изданиям. Говорить об них в предисловии я почитаю излишним. Скажу только, что случай, доставивший мне средства предпринять сие издание, я почитаю приятнейшим в жизни: ибо уверен, что удовлетворяю желание просвещённых любителей словесности».

В 1807 году Гнедич взялся за перевод «Илиады» Гомера, считавшейся образцом античной литературы. В письме к Батюшкову он писал: «Я прощаюсь с миром – Гомер для меня им будет». Однако, работая над «Илиадой», Гнедич оказался едва ли не в эпицентре литературной жизни и общественной борьбы своего времени. В речи «Рассуждение о причинах, замедляющих развитие нашей словесности», произнесённой им в 1812 году на торжественном открытии Императорской Публичной библиотеки, он говорил о «гордости быть россиянином», о необходимости глубже познать свой язык и при этом брать от других народов всё самое ценное, например эллинскую традицию воспитания молодёжи.

Он ждёт от русских поэтов героических образов и «святого пожертвования самим собою для блага людей». Мысль об общественном долге писателя, о том, что поэт – это воин, была высказана Гнедичем в «Речи о назначении поэта», произнесённой в 1821 году по случаю избрания его вице-президентом Вольного общества любителей российской словесности.

В качестве переводчика «Илиады» Гнедич был интересен Пушкину, с которым встречался в доме А. Н. Оленина, президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки. Бывал Пушкин и в доме самого Гнедича: в письмах с юга поэт упоминает его «эпикурейский кабинет».

Как-то Пушкин слушал на заседании «Зелёной лампы» отрывок из «Илиады» в исполнении переводчика, после чего написал и тут же тщательно зачеркнул эпиграмму на Гнедича. А месяц спустя автор эпиграммы создает панегирик тому же Гнедичу, напечатанный в альманахе «Альциона» за 1832 год:

Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи;

Старца великого тень чую смущённой душой…