К 80-летию прорыва блокады Ленинграда. Начало Великой Отечественной войны и блокады

Президентская библиотека представляет подборку цитат из дневников и воспоминаний жителей блокадного Ленинграда о первых военных днях и начале блокады. Эти цитаты можно использоваться для записи видео и размещения на страницах в социальных сетях с хэштегом #прорыв80  в рамках стартовавшей онлайн-эстафеты «Прорыв 80». Проект реализуется Администрацией Ленинградской области совместно с Президентской библиотекой. Подробно об онлайн-проекте читайте по ссылке.

 

• Дневник Сергея Васильевича Хомко о первых днях Великой Отечественной войны.

https://www.prlib.ru/item/1287558

Сергей Васильевич Хомко (1912 г. р.) – ветеран Великой Отечественной войны. Призван на фронт 25 июня 1941 г. из Ленинграда. Награждён орденом Отечественной войны II степени (1985). В рукописном дневнике отражены события с 25 июня в Ленинграде по 11 июля 1941 года на линии фронта в Псковской области.

25 июня 1941 г.:

«Несколько дней тому назад радио пустило быстрокрылое слово «Война»! Начинался дачный сезон. Сезон отпусков, курортов. Одно это слово – и все рушилось. В ином направлении пошли мысли, а за ними и дела. Началась мобилизация, над городом подняли первые аэростаты заграждений. Прошли первые короткие, как весенние грозы, воздушные тревоги. Неприятное чувство тоски защемило сердце. Вот, наконец, и мой черед, 25-го по повестке вызвали в райвоенкомат на р. Мойку в бывший дом учителя».

• Жизнь в оккупации и в первые послевоенные годы: Пушкин. Гатчина. Эстония: дневник Люси Хордикайнен  (1928 г. р.)

https://www.prlib.ru/item/332433

18 июля 1941 г.:

«22 июня был яркий солнечный день; было жарко, по небу клочьями были разбросаны облака. Мы были в саду. Вдруг на балкон быстро выходит бабушка Дуня и говорит, чтобы мы слушали радио. По радио выступал Молотов. Он говорил, что утром немцы напали на СССР и захватили несколько городов. <…> Вечером мы пошли смотреть на шедшие танки. Ребята стояли, махали красноармейцам и кидали сирень».

• Дневник Ольги Владимировны Дорониной: Ленинград, 1941–1944 гг.

https://www.prlib.ru/item/1289013

Ольга Владимировна Досенко (урожд. Доронина, 1925 г. р.) – участник Великой Отечественной войны, ефрейтор, житель блокадного Ленинграда. Проживала по адресу: Владимирский пр. 1/47, кв. 37. С мая 1942 года по август 1945 года служила в частях и формированиях МПВО г. Ленинграда. В дни блокады вела дневник. Награждена медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и «За оборону Ленинграда».

22 июня 1944 г., г. Ленинград:

«У калитки разошлись. Мы пошли домой. Переоделись, умылись. Идём обедать с хорошим настроением. Да! Как всё быстро меняется. Вдруг слышим: „ Германия бомбардировала Киев и др. города. Значит война, в 4 ч. утра перешли границу“. Началась война. Сразу лица у всех стали серьезные. Пришли в столовую. Рядом с нашим столом сидели трое мужчин и две женщины. Вдруг один из них встал, бледный, и вышел. Я спросила у женщины: „Что, его вызвали?“ Она мне ответила „ Да! По первому зову!“ Я не могла стерпеть и заплакала, закрыв лицо руками. Когда я открыла лицо, то увидела на глазах слезы у многих».

• Дневник Игоря Константиновича Малахова. Тетрадь 1-я. 1941–1942 гг.

Игорь Константинович Малахов (1927 г. р.) на момент ведения дневника  был учеником выпускного класса; летом 1942 г. устроился работать учеником монтёра на ремонтный завод АТУЛ, на котором в том числе ремонтировали городские автобусы; 29 августа 1942 г. вместе с матерью эвакуирован из Ленинграда.

22 июня 1941 г., г. Ленинград:

«Выйдя на улицу, мы сразу уловили что-то необычное: прохожие торопились, толпы у молчащих репродукторов, очереди у магазинов. Оказалось, что пятнадцать минут тому назад окончилось выступление по радио т. Молотова, заявившего о неожиданном нападении гитлеровской Германии на СССР. Сразу всё стало ясно! Скорее домой: надо узнать подробности о речи Молотова. <…> В 23 часа передавали указы Президиума Верховного Совета о мобилизации, военном положении. Сразу как-то отчетливее почувствовалась опасность, нависшая над страной. В 24 часа под звуки Интернационала мы легли спать. Закончился день, полный волнений. ОНО началось. Я стал свидетелем, пока не участником, великих исторических событий. Что будет!»

8 сентября 1941 г.:

«Немцы бомбардировали город. Вскоре показались клубы дыма и зарево по направлению к Обводному каналу. Я побежал в школу. Там всё спокойно. Я вышел на крышу. Огромное пламя было видно на Обводном. Горели Бадаевские склады. В этот день я впервые почувствовал, что фронт близок к городу».

Сентябрь 1941 г.:

«„Враг у ворот Ленинграда. Все силы на защиту родного города“ – опубликовано обращение т. Ворошилова, Жданова и Попкова. Впервые говорят о непосредственной угрозе городу. Но еще не поздно (по слухам, занята Сиверская), и десятки тысяч ленинградцев поднялись на защиту города».

• Яков Владимирович Духин: Дневник политрука: Тетрадь № 1. 24 июня – 22 августа 1941 года.

https://www.prlib.ru/item/1277800

Яков Владимирович Духин (1920 г. р.), уроженец села Юревичи Полесской области (Белоруссия), жил с семьёй в Ленинграде. До начала Великой Отечественной войны служил в армии в звании старшего политрука. В годы войны служил в 86-й стрелковой дивизии, получил звание капитана. Погиб 10 февраля 1944 г., был захоронен в селе Заруденье Лядского района Ленинградской области (с 22.08.1944 – Псковской области)

24 июня 1941 г., г. Ленинград:

«Итак… война. Я впервые с ней знакомлюсь воочию, раньше только читал о ней. 22 июня была речь Молотова. Слушал вместе с бойцами. Бойцы негодуют бандитским нападением зарвавшегося Гитлера. Рвутся в бой – замечательный народ. Раньше как-то незаметно это было сквозь всякие проступки, которыми они меня часто подводили. Но когда речь пошла о великом деле, они молодцы. „ Июньский набор себя покажет“, говорят они. И я в это верю».

7 августа 1941г.:

«Нашел листовку. Пишут: дескать „поглядите на себя, вы плохо одеты, обуты, накормлены, а перед вами первоклассная финская армия, мы вас освободим; а вы и оружия не знаете; кончилась власть Сталина и ГПУ“. Пожалуй, с этой листовкой они достигнут обратного результата у их единомышленников, ибо и они увидят, что это клевета».

• Надежда Васильевна Фёдорова (1927 г. р.). Дневник

«Я окончила 6 классов. И мне было 13 лет. И так началась война. Как мы чувствовали и понимали войну? Да очень непонятным чувством. Чувство страха, неизвестности, неразберихи будоражило всех. А мы, дети, воспринимали всё через взрослых. Всматривались в их глаза, лица, ловили обрывки тревожных разговоров. В пионерском лагере стало очень тревожно. Каждый день мы провожали на фронт вожатых. Нарушился распорядок дня. Стали ходить слухи, что нас будут вывозить на Урал. Очень хотелось домой. Ехать неизвестно куда очень не хотелось. И мы, несколько человек, решили бежать в Ленинград. Увы, нас вернули, едва мы пришли на вокзал. К моему счастью за мной приехала мама. Она просто выпросила меня у директора. Оказывается, приказ о вывозе детей был. Мы стали пробираться домой». <…>

«Город я не узнала. Это было что-то уже разбитое, с бумажными крестами на стёклах. Аэростаты висели в небе. На улицах военные. Колонны гражданских людей сопровождались плачем и песнями, криками идущих рядом женщин и детей. Но удивительно, это не было паникой, а было какой-то тревожной сдержанностью, суровостью».

• Зинаида Аркадьевна Федюшина (1931 г. р.): «Моя блокада: пусть мои воспоминания будут благодарной памятью»  

https://www.prlib.ru/item/1352979

Зинаида Аркадьевна Иткина (Федюшина) (1931 г. р.) во время Великой Отечественной войны жила с бабушкой Марией Борисовной Исьёминой в Ленинграде. Мать Зинаиды Аркадьевны в звании лейтенант медицинской службы работала фельдшером в эвакогоспитале № 990. Отец служил старшим техником-лейтенантом в 168-й стрелковой дивизии на Ленинградском фронте. Погиб в феврале 1943 года.

«8 сентября 1941 года мы как обычно собрались во дворе и увидели на небе красно-багровое зарево. Это было удивительное зрелище, и мне кажется, что это небо я помню до сих пор. Мы с Зиной Бодюлиной, моей сверстницей, выбежали на Невский проспект и во все глаза смотрели на этот необычный цвет. Нам казалось, что он захватил все небо от Московского вокзала до Адмиралтейства. Позднее мы узнали, что это было зарево от пожара: немцы разбомбили Бадаевские склады…»

• Малахов Игорь Константинович (1927 г.р.). Дневник  Тетрадь 1-я. 1941-1942 гг.

8 сентября 1941 г.:

«Немцы бомбардировали город. Вскоре показались клубы дыма и зарево по направлению к Обводному каналу. Я побежал в школу. Там все спокойно. Я вышел на крышу. Огромное пламя было видно на Обводном. Горели Бадаевские склады. В этот день я впервые почувствовал, что фронт близок к городу».

Сентябрь 1941 г.:

«Враг у ворот Ленинграда. Все силы на защиту родного города» – опубликовано обращение т. Ворошилова, Жданова и Попкова. Впервые говорят о непосредственной угрозе городу. Но еще не поздно (по слухам, занята Сиверская), и десятки тысяч ленинградцев поднялись на защиту города».

• Елизавета Алексеевна Доброва (1930 г. р.). Воспоминания о моей блокаде. 2011

«Но та, первая бомбардировка, запомнилась навсегда – какой-то жуткий, животный страх, сжавший всё нутро. А главное – неизвестность, – в какую минуту это чудовище угодит именно в тебя!».

• Дневник Юрия Давыдовича Хазанова (1915 г. р.). 1941–1942 гг.

Юрий Давыдович Хазанов (1915 г.р.), житель блокадного Ленинграда, не был призван в армию – у него был порок сердца. Очень переживал, что, будучи прикованным к постели, ничем не может помочь стране и фронту. Последние записи дневника датируются началом февраля 1942 г. Юрий Хазанов был эвакуирован из города, но, истощённый и обессиленный, скончался по дороге в Нижний Новгород. Дневник оказался на руках у его друга Якова Пятова. После войны он познакомился с писателем Вениамином Кавериным, который посетовал на то, что не встречает достойных материалов о блокаде Ленинграда. «Я проговорился, что у меня сохранился дневник моего лучшего друга, – рассказывает Яков Пятов. – Он очень просил дать ему дневник на кратчайшее время – на три дня, заверил меня в полной сохранности дневника и в том, что никому не покажет его. И я согласился. <…> Когда я через три дня пришёл к Каверину за дневником, то он очень извинялся за невыполненное обещание – он не удержался и показал дневник Юры своей семье, жене. Сказал, что ничего подобного по искренности и чистоте человеческой души он в жизни не встречал. <…> Как он использовал прочитанное в дневнике, я не знаю».

2 сентября 1941 г.:

«Ночью зарево на горизонте и страшный гул орудий. Невольный страх и ужас закрадываются в душу, но страх не за свою жизнь, нет, я привык к мысли о смерти: имея такую неизлечимую болезнь, трудно не смириться с мыслью о смерти. Страх не увидеть больше никогда родных. Тоска по ним вгрызается в душу, затуманивает глаза слезами…»

3 сентября 1941 г.:

«В ночь на 3 сентября „тревога“, 1,5 часа просидел в коридоре. Сегодня в 11 часов утра опять тревога и вот длится уж два часа, бьют зенитки, гудят самолеты, город словно мёртвый, или вернее он похож на больного, который приготовился к очень тяжёлой и опасной хирургической операции. Настроение подавленное и злое, хочется вгрызаться зубами в горло врагу. Зачем ты пришёл и нарушил нашу мирную жизнь?! Наш город окружён и сношение с внешним миром прервано. Так что когда теперь увижу семью и увижу ли вообще, не знаю…»

12 сентября 1941 г.:

«Каждую ночь город горит и разрушается, каждую ночь бомбы врага летят на этот город, чудо архитектуры, каждую ночь гибнут люди. Люди голодают, люди не спят. Не сплю и голодаю и я… Что же будет? Сегодня я ещё жив. Но завтра меня может и не быть. Ежедневно враг совершает не менее 12 налетов на город. Днём я уже не могу спускаться в бомбоубежище, иду только ночью, потому что ночью творится кошмар. И вот мы сидим бледные, дрожащие, с ужасом, застывшим в глазах, старики, дети, больные. Я ещё должен сказать, что креплюсь, но есть люди, потерявшие самообладание, да и не мудрено…»